Ведьмина неделя - Страница 40

Проталкиваясь через толпу мальчиков в коридоре, Чарлз со всех сторон слышал слова “ведьма” и “Нэн Пилигрим”. Если все обрушатся на Нэн — это хорошо. Но ограничится ли дело только этим? Спускаясь по лестнице, Чарлз поглядел на обожженный палец. Пухлый полупрозрачный пузырь стал еще больше. Гореть больно.

Остаток лестницы Чарлз проскакал бешеным галопом. Брайан же вчера страниц десять исписал. Если на этих страницах есть хоть какое-то упоминание Чарлза Моргана, то нельзя, чтобы это увидели. Он промчался по коридорам и ворвался в класс, хватая ртом воздух.

За партой Брайана сидел Нирупам. Увидев Чарлза, он ничуть не удивился.

— Брайан был очень красноречив, — сообщил он. — Не хочешь взглянуть?

Под откинутой крышкой парты лежало шесть тетрадей. Все они были открыты на густо исписанных разворотах.

Помогите, помогите, помогите, помогите, — прочитал Чарлз на первом. — У колдуна дурной глаз. Меня сглазили. Помогите. Меня засасывает, не знаю куда. Помогите. Я в капкане. Мой мозг захвачен. Меня одолевают неизреченные силы. Помогите. Кругом все сереет. Заклятье действует. Помогите…

... — И так далее целых две страницы.

— Да тут такого целые ярды! — выдохнул Чарлз.

— Знаю, — отозвался Нирупам, открывая тетрадь Брайана по французскому. — Здесь тоже этого полно.

— А имена там есть? — сдавленным голосом спросил Чарлз.

— Пока не видел, — ответил Нирупам.

Верить Нирупаму на слово Чарлз не собирался. Он взял все тетради по очереди и сам прочитал каракули Брайана.

Помогите. Дикие песни и страшные запахи заволокли все кругом. Помогите, я чувствую, как меня уносит. Сильна колдовская воля. Надо покориться. Серое гуденье, ужасные слова. Мою душу влечет из ТИМБУКТУ в КАШМИР. То есть в кошмар и ужас. Помогите…

Все шесть тетрадей были исписаны подобной ерундой. Печатных букв там было вполне достаточно, чтобы Чарлз сразу понял, кто написал ту записку, которую Роналд нашел под кроватью.

Чарлз прочитал и все остальные тетради Брайана — Нирупам просматривал их и передавал ему. Там было то же самое. К великому облегчению Чарлза, имен Брайан не называл. Но в самом низу стопки еще оставался дневник Брайана.

— Что-то определенное может быть только здесь, — сказал Нирупам, взяв дневник в руки. Чарлз тоже потянулся к дневнику. Он был готов вырвать его у Нирупама колдовством. Или лучше просто сделать так, чтобы все страницы стали чистые? И хватит ли у Чарлза на это духу?

Рука его замерла.

И тут из коридора послышался голос мистера Крестли. Чарлз и Нирупам принялись лихорадочно запихивать тетради обратно в парту и захлопнули крышку. Они кинулись на свои места, достали учебники и стали изо всех сил делать вид, будто готовят уроки, на которые не хватило времени вчера вечером.

— Мальчики, пора на завтрак! — сказал мистер Крестли, входя в класс. — Идите-идите.

Пришлось Чарлзу и Нирупаму уйти, так и не успев взглянуть в дневник Брайана. Нирупам был так раздосадован, что Чарлз даже удивился. Но собственные дела волновали его куда больше, чем чувства Нирупама.

В коридоре возле столовой мимо них промчался мистер Уэнтворт. Вид у него был даже озабоченней обычного. В столовой только и разговоров было о том, что приехала полиция.

— Подождите, — со знанием дела сообщил Саймон, — Сегодня еще до обеда к нам приедет инквизитор. Вот увидите!

Нирупам проскользнул за стол рядом с Нэн.

— Брайан все тетрадки исписал тем, что его заколдовали! — шепнул он.

Нэн и так было понятно, что она влипла по уши. Карен и Делия уже успели поприставать к ней с расспросами, что она сделала с Брайаном. А Тереза, не глядя на нее, заявила: “Бывают же люди — ни за что других в покое не оставят”.

— Но имен он не называл, — добавил Нирупам, тоже не глядя на Нэн.

“А чего Брайану имена-то называть? — Нэн впала в отчаяние. — Имена называть теперь кто угодно может”. И к тому же Эстель знает, что ночью Нэн летала на метле. Нэн огляделась, чтобы посмотреть, где же Эстель, но та, казалось, избегала ее — даже села за другой стол. Тут последние следы внутренней колдовской силы оставили Нэн, и впервые в жизни у нее с самого утра начисто пропал аппетит… Чарлз чувствовал себя не лучше — стоило ему взять ложку, как оказалось, что надувшийся волдырь мешает есть.

Когда завтрак кончился, по школе расползся новый слух: полицейские привели ищеек.

Вскоре после этого мисс Ходж пришла на работу и обнаружила, что вся школа так и бурлит. Она не сразу поняла, что стряслось, потому что мистера Крестли поблизости не оказалось. Когда мисс Филлипс наконец все ей объяснила, мисс Ходж пришла в восторг. “Подумать только, Брайан Уэнтворт пропал! Это, конечно, очень грустно и тревожно, — поспешно подумала она, — но зато теперь у меня есть замечательный предлог снова привлечь внимание мистера Уэнтворта”.

Вчера все обернулось как нельзя хуже. После того, как мисс Ходж взяла назад обвинения в адрес Чарлза Моргана, но ее великодушие не произвело на мистера Уэнтворта должного впечатления, она вся извелась, пытаясь придумать, какие бы шаги предпринять, чтобы в конце концов женить его на себе — а теперь все сложилось просто идеально: мисс Ходж утешит мистера Уэнтворта в его горе! Единственная трудность заключалась в том, что мистера Уэнтворта нигде не было видно — как, впрочем, и мистера Крестли. Видимо, оба они в кабинете мисс Кэдвалладер беседовали с полицией?

Когда все пришли в актовый зал на общее собрание, оказалось, что во дворе стоит полицейская машина, а из нее выпрыгивают здоровенные немецкие овчарки. Из клыкастых пастей свисали розовые языки — сразу было понятно, что псам не терпится кинуться по какому-нибудь следу.