Ведьмина неделя - Страница 39

— Эстель?! — ахнула она.

— Тс-с! — зашикала Эстель. — Пойдем, повесим твое одеяло в сушилку! Там и поговорим!

— А метла? — прошептала Нэн.

— Прогони ее!

“Идея неплохая,— подумала Нэн,— только метла ведь не послушается”. Она подняла метлу, уронив на пол мокрое одеяло, и потащила к окну.

— Лети к садовнику в сарай, — суровым шепотом велела она — и твердой рукой выпихнула метлу наружу. Нэн прекрасно знала, с какой вредной метлой имеет дело, и ничуть не удивилась бы, увидев, как метла шлепается на землю. Однако, к немалому изумлению Нэн, метла повиновалась. Ну, по крайней мере, она вылетела в окно и скрылась за стеной дождя.

Эстель уже тащила тяжелое одеяло к двери. Нэн на цыпочках подбежала к ней, чтобы помочь. Вместе они протащили его по коридору в судьбоносную ванную, Эстель захлопнула дверь и отважно включила свет.

— Здесь можно разговаривать, только не очень громко, — объяснила она. — Извини, тут так вышло... Понимаешь, Тереза проснулась, когда я перестилала твою кровать, и пришлось ей соврать, что тебя стошнило. Я сказала, что ты в туалете, потому что тебя опять тошнит. Не забудь, ладно? А то вдруг она утром спросит.

— Спасибо, — ответила Нэн. — Ты молодец. Я что, разбудила тебя, когда улетала?

— Да, но это ничего, я же привыкла, — сказала Эстель. Она распахнула большую сушилку. — Смотри, если аккуратно сложить одеяло и повесить на дальнюю веревку, его найдут года через два. К тому времени оно и высохнуть может, хотя при нашем-то отоплении — вряд ли.

Это оказалось непросто: пришлось вытащить бледно-розовые сухие одеяла, повесить за ними ярко-розовое мокрое, а потом засунуть сухие обратно.

— А почему ты говоришь, что привыкла просыпаться по ночам? — спросила Нэн у Эстель, пока они складывали одеяло.

— Привыкла, когда работала в службе спасения для ведьм, — ответила Эстель. —-То есть это мама там работала, а я ей помогала. Когда я услышала, как ты вылезаешь в окно, так сразу и вспомнила то время. Хотя тогда я обычно просыпалась оттого, что к нам прилетали, а не наоборот. Поэтому я сразу поняла, что вернешься ты вся мокрая и надо будет тебе помочь. Понимаешь, меня мама приучила всегда об этом думать. Ведьмы и колдуны прилетали к нам на метлах когда угодно, поздно ночью тоже. Вот бедняги! И они обычно были мокрые, как ты, только, конечно, еще и перепуганные насмерть. Придержи одеяло подбородком — так удобнее складывать.

— А почему мама отправила тебя в эту школу? — удивилась Нэн,— Ведь ты ей так помогала...

Жизнерадостное личико Эстель разом помрачнело.

— Это не она. Это инквизиторы. У них была кампания против ведьм и они арестовали нашу ячейку. Маму тоже поймали. Она сейчас в тюрьме — за помощь колдунам. Только пожалуйста, пожалуйста, никому не рассказывай! — Ласковые карие глаза Эстель посмотрели Нэн прямо в лицо. — Я так боюсь, что еще кто-нибудь узнает! Я ведь никому об этом не говорила, только тебе.

Глава десятая

На следующее утро Брайан Уэнтворт не стал вставать с постели. Саймон запустил в него подушкой, но Брайан даже не шелохнулся.

— Подъем, Брайан! Подъем! — крикнул Саймон. — А ну вставай, а то вытряхну!

Брайан все равно не шелохнулся и Саймон двинулся к его постели.

— Оставь его в покое,— сказал Чарлз.— Ему вчера было плохо.

— Как прикажешь, Чарлз! — Саймон склонился в шутовском поклоне. — Слушаюсь и повинуюсь! — И он сдернул одеяло. Брайана в постели не было. Вместо него под одеялом лежали в ряд три подушки, искусно смятые в форме тела. Все столпились вокруг и вытаращились на подушки. Роналд Уэст нагнулся и заглянул под кровать — как будто решил, что Брайан там спрятался. Когда он выпрямился, в руках у него оказалась сложенная бумажка:

— Ух ты! Наверно, выпала из кармана пижамы. Давайте прочитаем!

Саймон вырвал бумажку у него из рук. Все тянули шеи и толкались, чтобы тоже посмотреть. Записка была написана печатными буквами обычной синей шариковой ручкой и гласила:

ХА-ХА! БРАЙАН УЭНТВОРТ ТЕПЕРЬ В МОЕЙ КОЛДОВСКОЙ ВЛАСТИ!

Напряженное выражение на лице Саймона немедленно сменилось праведным гневом. Он понял, что исчезновение Брайана с ним никак не связано.

— Без паники! — провозгласил он. — Позовите дежурного учителя.

Паника немедленно началась. Зазвенели голоса, поползли слухи. За мистером Крестли сходил Чарлз — остальные от потрясения разом утратили способность соображать. Мистер Крестли и дежурные старшеклассники забегали по школе, выясняя, кто последним видел Брайана. В дверях, комментируя происходящее, столпились обитатели соседних спален.

Все рвались высказаться, но ничего полезного так и не прозвучало. Многие заметили, что вчера Брайан был очень бледен и косил. Кто-то вспомнил, что он почувствовал себя плохо и ходил в медкабинет. Очень многие добавили, что, вернувшись из медкабинета, Брайан усердно что-то писал. Все в один голос клялись, что вчера вечером Брайан, как всегда, мирно улегся в постель. Задолго до того, как мистеру Крестли удалось раздобыть эти бесценные крупицы информации, Чарлз тихонько вышел за дверь и на цыпочках побежал вниз. На душе у него было пакостно. До вчерашнего вечера он был уверен, что Брайан просто хочет сказаться больным и не ходить на уроки. Но теперь он все понял. Брайан сбежал; он же говорил, что собирается бежать. Он послушался совета, который Чарлз дал ему позавчера ночью, и решил запутать следы. Но с чего Брайану взбрело в голову свалить все на колдуна? Это из-за истории с обувью или из-за того, что Брайан видел, как Чарлз шепчет над волосками из расчески Саймона? Чарлз был уверен, что дело именно в этом.