Ведьмина неделя - Страница 31

— Сейчас поглядим, — угрюмо ответил мистер Крестли.

Конечно, никто ничего не знал. Задав Эстель вопрос о ледниковых периодах, мистер Крестли уже и сам стал недоумевать, к чему спрашивать о том, чего никогда не было. Неудивительно, что Эстель так смутилась.

Мистер Крестли повернулся к Саймону:

— Это что, какая-то шутка? Саймон! Ты о чем думаешь?

— Я? Ни о чем я не думаю! — возмущенно ответил Саймон. Результаты были самые сокрушительные.

“Ага! Наконец-то!” — обрадовался Чарлз, когда лицо Саймона внезапно лишилось всяческого выражения.

Тереза, увидев, что Саймон вытаращил глаза и приоткрыл рот, взвизгнула и вскочила.

— Заткните его! — заверещала она.— Убейте его! Сделайте что-нибудь, а то он как скажет!

— Сядь, Тереза! — велел мистер Крестли.

Тереза осталась стоять.

— Вы себе не представляете, что он успел натворить! — кричала она.— А теперь только поглядите на него! Да если он в этом состоянии что-нибудь скажет!..

Мистер Крестли посмотрел на Саймона. Этот мальчик явно решил прикинуться идиотом. Да что с ними со всеми?

— Перестань, Саймон! — строго сказал он. — Я же знаю, что ты не такой дурак!

Саймон был в ту минуту существом совершенно неразумным. В таком состоянии люди часто механически повторяют то, что слышат,

— Не такой я дурак, — невнятно произнес он. Идиотское выражение немедленно сменилось хитровато-туповатой гримасой.

“Тоже неплохо, — подумал Чарлз. — Тереза, конечно, верно уловила суть дела”.

— Не говорите ему ничего! — вопила Тереза. — Вы что, не понимаете? Каждое его слово!,. — Тут она развернулась и ткнула пальцем в Нэн. — И это все она!

До обеда Нэн при виде указующего перста Терезы и под взглядами всего класса сразу же стушевалась бы. Но за это время она успела полетать на метле — и все теперь стало иначе. Нэн вполне была способна посмотреть на Терезу с возмущением.

— Чушь! — припечатала она. Мистеру Крестли пришлось признать, что Нэн совершенно права.

— Что за глупости, Тереза! — рассердился он, — Я же велел тебе сесть! — В этот миг ему в голову пришла блестящая мысль дать выход своим чувствам и оставить Терезу и Саймона на час после уроков.

— После уроков! — ахнула Тереза и плюхнулась на стул. Она была возмущена до глубины души.

А Саймон хитро захихикал:

— Что, думаете, поймали?

— Думаю, да, — раздраженно ответил мистер Крестли. — Полтора часа.

Саймон открыл рот, собираясь что-то добавить. Но тут вмешался Нирупам. Он перегнулся через парту и прошептал Саймону:

— Ты очень умный. А умные люди держат рот на замке.

Саймон кивнул — медленно, с тупым глубокомыслием. К разочарованию Чарлза, он, кажется, решил последовать совету Нирупама.

— Достаньте дневники, — устало велел мистер Крестли. “Хоть посидят тихо”, — подумал он.

Все открыли дневники. Все посмотрели на страницу, предназначенную для сегодняшней записи. Все взяли ручки. И вот тут-то даже те, кто еще об этом не думал, поняли, что у них не хватает духу написать ни буковки. Это было невероятно обидно. Наконец-то случилось что-то действительно интересное, наконец-то им есть что сказать — и это совершенно не для мисс Кэдвалладер.

Дети ерзали, грызли ручки, чесали затылки, пялились в потолок. В самом жалком положении оказались те, кто хотел попросить Нэн наделить его способностью обращать все в золото, всемирной славой и прочими полезными вещами. Стоит им написать, что Нэн хоть что-то наколдовала — и ее тут же арестуют — а это же как резать курицу, которая несет золотые яйца.

Нэн Пилигрим насамом дели не ведьма, — написал после долгих раздумий Дэн Смит. После вчерашнего полуночного пира у него разболелся живот и соображалось туго. — А я и недумал, просто мистер Крестли пашутил. Утром был рэзыгрышь. Наверна трудно было при-тощить все ботинки взал и патом ктото взял мои шиповки вот гад. Собака сторожа пописала..

Тут Дэн остановился, вспомнив, что это будет читать мисс Кэдвалладер. “Вот и хватит”, — решил он.

Писать сегодня нечего, — строчил Нирупам. – Кое-кому стоит крепко подумать. Днем все было прекрасно, а вот с обувью вышло глупо.

Он положил ручку и заснул. Он не спал полночи — ел булочки из-под половиц.

Следочки погибли, — округлым ангельским почерком жаловалась Тереза. — Вязанье тоже. Сегодня был ужасный день. Я не хочу ябедничать и знаю, что Саймон Силверсон просто не в себе, но надо же что-то делать! От Пуха Крестли никакой пользы, он ведет себя нечестно, а Эстель Грин думает, что она умнее всех, а у самой вязанье все грязное. Медсестра тоже нечестная. Она дала мне аспирин и велела идти на урок, а Брайан Уэнтворт остался лежать, а я действительно была больна. Никогда больше не буду разговаривать с Нэн Пилигрим.

Хотя и не всем удалось достичь таких высот красноречия, как Терезе, большинство таки умудрилось написать что-то внятное. Но трое так и сидели, уставясь на чистую страницу. Это были Саймон, Чарлз и Нэн.

Саймон был очень хитер. И очень умен. Он никому не верил и ко всему относился с подозрением. Его хотели на чем-то подловить. Лучше и разумнее всего было ничего не доверять бумаге. Это уж точно. С другой стороны, нельзя, чтобы догадались, как он ловко вывернулся. Это может показаться слишком уж странным. Надо написать — но что-то одно. После получаса всесторонних размышлений он вывел:

Собачки.

На это ушло пять минут. Саймон откинулся на стуле, уверенный, что всех провел.

Чарлз не знал, как вывернуться, потому что для всего случившегося в его секретном шифре попросту не было обозначений. Он знал, что надо что-то написать, но чем больше он думал, тем сильнее запутывался. В какой-то момент ему даже захотелось заснуть, как Нирупам.