Ведьмина неделя - Страница 16

Так или иначе, от него, наверное, прямо разит колдовством — кто-то уже это заметил и написал записку. Нэн Пилигрим заявила, что это он вчера наколдовал тех птиц на музыке. Чарлз подумал, что, наверно, сам не заметил, как это сделал — как только что, когда старшеклассники его не увидели. А вот сильный он колдун или нет? Интересно, колдуны чем злее, тем сильнее? Наверное… Но что слабых, что могущественных — все равно жгут. Как раз успеют к осенним кострам. Хэллоуин на носу. Пока официально докажут, что он колдун, как раз настанет пятое ноября… И конец!

Он даже не знал, что на свете бывают такое отчаяние и такой страх.

Погруженный в свои думы, ничего не замечая от ужаса, Чарлз добрел до кабинета мисс Кэдвалладер. Он остановился под дверью и стал ждать — духу постучать в дверь у него не хватило. Шли минуты. Дверь открылась. При виде размытого прямоугольника яркого света Чарлз взял себя в руки.

— Ну что, не нашел? — спросил мистер Тауэрс.

Чарлз подпрыгнул. Хотя он ума не мог приложить, что тут делает мистер Тауэрс, но сумел ответить:

— Нет, сэр.

— Еще бы! Ты ведь даже очки не надел! — хохотнул мистер Тауэрс.

Чарлз дрожащими руками нацепил очки. Они были ледяные. Наверно, он как снял их, чтобы протереть, так и держал в руке. Теперь он увидел, что стоит под дверью учительской, а вовсе не у кабинета мисс Кэдвалладер. Как так вышло? Но ведь можно сознаться и мистеру Тауэрсу, а не только мисс Кэдвалладер...

— Сэр, я заслуживаю наказания. Я...

— А вот за это получишь черную галочку в классный журнал! — холодно перебил его мистер Тауэрс. — Не люблю, когда мальчики подлизываются! Вот что: или платишь за новую пару шиповок, или до конца семестра каждый вечер пишешь пятьсот строчек.

Завтра утром придешь ко мне и скажешь, что решил. А теперь убирайся!

И он захлопнул дверь учительской у Чарлза перед носом. Чарлз тупо смотрел на нее: мистер Тауэрс поставил его перед очень неприятным выбором. И к тому же еще черная галочка... Но это несколько развеяло страх. Чарлз почувствовал, что у него запылали щеки. Ну и дурак же он! Никто не знает, что он колдун! Это подсказало ему чутье, потому-то он и пошел не к мисс Кэдвалладер, а в учительскую! Но спасло его еще одно чудо — ведь он едва не признался мистеру Тауэрсу! Нет уж, впредь надо быть поумнее. Нужно только помалкивать и не колдовать — и все будет в порядке. Отправляясь ужинать, он почти улыбался.

Но мысль о том, что он колдун, никак не желала его покидать. За ужином он все думал, думал и думал. Может, он все-таки не злой колдун? Вдруг все-таки можно что-нибудь сделать? Достаточно ли просто не колдовать? А вдруг есть такие места, где колдунов расколдовывают — ну, как одежду чистят в химчистке? А если таких мест нет и его все-таки обнаружат, есть ли смысл пускаться в бега? Куда бегут ведьмы, выйдя за калитку чужого сада? Должен же быть какой-то проторенный путь к спасению!

— Вот колдовство! — воскликнул кто-то у него за спиной.— Забыл учебник в игровой!

Чарлз подскочил и задрожал, как обеденный гонг — а ведь это было всего-то слово...

— Не ругайся! — рявкнул дежурный. С дальнего конца стола послышался голосок Терезы Муллетт:

— Нэн, будь так добра, сделай для нас что-нибудь чудесненькое— интересненькое! — Кажется, она не совсем шутила. — Ты же умеешь!

Чарлз снова подпрыгнул.

— Не умею, — отозвалась Нэн. Но Тереза продолжала настаивать. Ее поддержала Делия Мартин:

— Нэн, гляди, какие чудесные бананы на столе директрисы! Скажи заклинание — пусть они перенесутся сюда!

— Нэн, хочу мороженого! Наколдуй порцию!

— Нэн, а ты правда поклоняешься дьяволу?

На каждую реплику Чарлз подпрыгивал и дрожал. Хотя он понимал, что, если все будут думать, будто Нэн Пилигрим — ведьма, это окажется ему только на руку, он едва сдерживался, чтобы не заорать на девчонок — пусть заткнутся! Он вздохнул с облегчением, лишь когда посреди ужина Нэн вскочила из-за стола и вылетела из столовой.

Нэн побежала в пустую библиотеку. Ну и пожалуйста, думала она. Если все равно уверены, что она преступница, что ж — можно будет взять и сделать наконец то, на что она раньше не отваживалась. Она взяла с полки том энциклопедии, чтобы посмотреть про Дульсинею Уилкс. Как это ни удивительно, толстенный том сразу распахнулся на нужной странице — похоже, что архиведьма в Ларвуд-Хаус интересовала многих. Значит, их постигло то же разочарование, что и Нэн: законы против ведьм и колдунов были так строги, что о знаменитой прапрабабушке Нэн не полагалось знать практически ничего, статья была совсем короткая:

“УИЛКС, ДУЛЬСИНЕЯ. 1760—1790. Известная ведьма, носившая прозвание архиведьмы. Р. Стипл-Бампстед, Эссекс. 1781 — перебралась в Лондон, где прославилась ночными полетами на метле над собором Св. Павла и зданием Парламента. Метлы и по сей день иногда называют “Пони Дульсинеи”. Стояла во главе Ведьминского восстания в 1789. Вместе с другими предводителями восстания была арестована и сожжена. Предание гласит, что, когда она горела, кровля собора Св. Павла расплавилась и стекла по стенам наземь. До 1845 чучело Д. У. сжигали во время всех казней колдунов и ведьм, но затем эта практика была прекращена из-за высокой стоимости кровли собора.”

Нэн вздохнула и поставила том на место. Когда прозвенел звонок, она прокралась в класс и принялась делать уроки. В Ларвуд-Хаус приготовление уроков называлось “губа” — никто не знал, почему. Когда Нэн вошла в класс, все уже сидели там. Слышалось хлопанье тетрадей по голове Брайана Уэнтворта и его приглушенный визг. Но стоило Нэн появиться на пороге, как шум утих, потому что сразу за ней в класс вошел мистер Крестли.